Перефразируя самого Брэдбери: есть такие книги, которые можно вдохнуть, другие хорошо пробовать на вкус, иные - на ощупь. А бывают и такие, когда есть все сразу. Солнечный вкус, цвет и запах "Вина из одуванчиков" с терпкой горечью, остающейся на языке, - лучшее, что подарил нам автор. Теперь мы уже можем так сказать, увы.
У меня сложное отношение к творчеству этого американского фантаста, почитаемого классиком еще при жизни: во всем собрании сочинений - бессчетной россыпи рассказов и повестей - мне нравится - и нравится сильно! - едва ли треть, еще треть не вызывает никаких эмоций, оставшаяся же раздражает неимоверно: простоватым языком, бескомпромиссной самоуверенной напористостью и, наконец, тем, что я попросту не согласна. Моя личная The Bradbury Mystique. Часть же произведений Брэдбери, относящихся и к первой, и к третьей категории, наполняет меня настоящей глубинной жутью. Именно так было с двумя рассказами, которые положили начало нашему знакомству - "Чепушинкой" и "Завтра конец света". Помню, как старшая сестра читала их вслух, как меня передергивало и завораживало одновременно и как после я уже по собственной воле отыскала тот самый сборник и обнаружила в нем еще не мало такого - "Вельд", "Урочный час", "Детскую площадку"... Именно эта неподдельная жуть и убедила меня в таланте автора и в свое время подтолкнула купить девять разноцветных томиков и прочитать их от корки до корки. Тем удивительнее, что люблю я Брэдбери за другое, прямо противоположное: за редкий, но все же встречающийся там и тут оптимизм, как в "Лучезарном фениксе", за подлинную лиричность, как в "Калейдоскопе", и, конечно, за "Вино из одуванчиков".
Эта повесть - машина времени с одним-единственным маршрутом: здесь и сейчас - Гринтаун штат Иллинойс лето 1928. Но это лето и этот город совершенно неправдоподобны, сколь бы убедительно они не были выписаны со всеми населяющими их стариками-детьми и детьми-стариками. Это чужие воспоминания, которых к тому же никогда не было. Но у вас есть свои. Разлитые по бутылкам и пылящиеся на полках. И вот вы ведете по ним беспокойными пальцами, достаете наугад, пробуете и идете дальше - по страницам и по тонко звенящим струнам собственной памяти-души. (Моя бабушка умерла три года назад. Каждое лето своего детства я проводила у нее. Она научила меня плести венки из одуванчиков и делать дуделки из их полых стеблей. Она мыла мне волосы душистым травяным отваром, чтобы лучше росли. А когда я пугалась по ночам, что случалось со мной довольно часто, она брызгала мне в лицо холодной водой, обмакивая пальцы в старый граненый стакан и шептала что-то неразборчивое, но дивно успокаивающее. Когда я подросла достаточно, чтобы перестать бояться темноты и додуматься спросить об этом, узнала, что она у меня была шептухой. Как и ее прабабка. А вот бабка у нее была сильной колдуньей с дурным глазом. Бабушкины же глаза - зеленовато-карие, совсем как мои, - не злые, такие шептухе в самый раз.)
Запасти впрок побольше мгновений и счастливых мелочей - вот, чего хочется читающему "Вино из одуванчиков". Немного вдохновения жить сегодня и завтра - вот, что он получает. Для одной маленькой книги - это очень и очень много.
Бонус: