Мне тут очень понравилась книжка, которая не должна была мне понравится, по крайней мере, на 56 странице можно обнаружить гневное "автор, а не мудак ли ты?" моим раздраженным почерком. Но автор ни разу не мудак, это я забыла разницу между персонажем и автором. Для того есть повод: в книге вводящий в заблуждение квази-автобиографический рассказчик, который даже заимствует отдельные факты биографии автора, хоть и не его личность. Что по прочтении довольно очевидно, потому как узколобому доминиканскому мачо Джуниору, рассказывающему нелепо-трагичную историю брата своей бывшей девушки - непривлекательного, зацикленного на романтических отношениях, графомана и лузера Оскара - попросту не хватило бы глубины и проницательности на такой текст. А вот образованному политическому активисту Джуно Диасу - вполне.
Итак, что в тексте?
1) Очень ловко скроенная трагикомедия с легким мистическим (магреалистическим) флёром. ("история про фуку́", да). Я вообще очень ценю хоршо сработанные композиции, где всего ровно столько сколько надо и ровно в том порядке в котором надо, и даже с завязаными глазами можно увернно скзаать, где тут завязка, где кульминация и к каким жанрам отсылают те или иные формальные приемы. Где-то у меня на подкорке окопался филолог-ретроград, которого не по-детски прет от гармоничных до дыр заношенных форм.
2) История разрушения и эмиграции одной показательной доминиканской семьи в декорациях диктатуры ("жопократии") Трухильо. Причем, большая часть персонажей этой истории - женщины, и здесь - сюрприз! - Джуно Диас одной левой уделает старательных, но неумелеых феминистов вроде Нила Стивенсона, а для этого нужна не только позиция, но и незаурядный талант.
3) Тонны иронии. И сарказма столь темного и едкого, что удивительно как он вообще сходит за юмор.
(«А вы и не знали, что Доминиканская Республика в двадцатом веке была дважды оккупирована? Не смущайтесь, ваши дети тоже не будут знать о том, что США некогда оккупировали Ирак.») Но сходит. Особенно хороши авторские примечания, я бы с удовольствием прочитала книгу состоящую исключительно из них - пересыпанных испанизмами и отсылками к популярной культуре, безалаберных по тону, но смертельно серьзных по содержанию. Впрочем, это была бы совсем другая книга.
4) И, наконец, признание в любви - вынужденное, вымученное, раздраженное "OK. OK. Te amo" - к родине, которое тем ценнее, чем сложнее взять в толк - а что там, собственно, можно любить? (Но нас таким не удивишь, не так ли?) Что совсем уж внезапно вписывает книгу в большую постколониальную литературу. А это серьезно. Там нужно рядом с Салманом Рушди стоять и Чинуа Ачебе.
бонусДжуно Диас (в переводе Елены Полецкой) "Короткая фантастическая жизнь Оскара Вау":
«Рассказывают, он прибыл из Африки, приплыл безбилетником, затаившись в плаче обращенных в рабство, а потом излился смертной отравой на земли народа таино ровно в тот миг, когда один мир сгинул и возник другой; этого демона втащили в мирозданье через врата кошмаров, сквозь трещину, образовавшуюся там, где лежат Антильские острова. Fuku americanus, или попросту фуку́, – в общем это означает «проклятье» или некий «злой рок», а конкретнее – Проклятье и Злой Рок Нового Света. Его еще называют адмиральским фуку́, потому что Адмирал был разом и его повивальной бабкой, и одной из его самых заметных жертв среди европейцев; пусть Адмирал и «открыл» Америку, но умер он в нищете, страдая от сифилиса и внимая ангельским голосам (якобы). В Санто-Доминго, земле, которую он любил сильнее прочих (и которую Оскар в итоге назовет «нулевой отметкой Нового Света»), само имя Адмирала превратилось в синоним обеих разновидностей фуку́, большой и малой; произнести вслух это имя или даже услышать, как кто-то другой его произносит, все равно что накликать беду на себя и своих близких.
Впрочем, как фуку́́ ни величай и какое происхождение ему ни приписывай, ясно, что толчком к его бесчинствам послужило появление европейцев на Островах, и с тех пор мы в дерьме. Может, Санто-Доминго и впрямь «нулевой километр» фуку́, его порт прибытия и главная резиденция, но не будем забывать, что все мы – дети этой страны, нравится нам это или нет.
И заметьте, фуку́ – вовсе не древняя история, не байка про призрака, зарытого в далеком прошлом и более не способного стращать людей. В жизни моих родителей фуку́ был реальнее некуда – тем, во что так называемые простые люди с готовностью верили. У любого имелся знакомый, работавший в президентском дворце, и точно так же у любого имелся знакомый, которого сожрал фуку́. Как говорится, это носилось в воздухе, хотя в беседах фуку́ обычно не затрагивали; впрочем, и другие наиболее важные темы тоже. Однако в те старинные деньки фуку́ жировал, у него даже был личный промоутер, или верховный жрец, называйте как хотите. Наш тогдашний пожизненный диктатор Рафаэль Леонидас Трухильо Молина. Никому не ведомо, кем был Трухильо, слугой фуку́ или его хозяином, исполнителем или начальником, но очевидно, что между ними существовало взаимопонимание, эти двое были близки. Люди, и не только простые, но и образованные, верили, что всякий, кто замышляет против Трухильо, навлекает невероятной силы проклятье на себя и своих потомков до седьмого поколения, а то и глубже. Стоит лишь плохо подумать о Трухильо, и – бац! – ураган смоет ваш дом в море или – бац! – камень упадет прямо с неба и раздавит вас, а то и – бац! – креветка, съеденная на завтрак, к вечеру обернется фатальным заворотом кишок. Вот почему любой, кто пытался убить диктатора, всегда попадался, вот почему ребята, что в итоге его прикончили, приняли столь ужасную смерть. Взять хотя бы Кеннеди, чтоб его. В 1961-м он дал добро на уничтожение Трухильо, приказав ЦРУ доставить оружие на Остров. Промашка вышла, босс. Умные головы в разведке не сообщили Кеннеди главного, того, что было известно всем доминиканцам от мала до велика, от богатенького белого хабао из Мао до последнего нищего охламона-гюэя из Эль-Буэя, от старейшего долгожителя-ансьяно из Сан-Педро-де-Макорис до самого мелкого шкета-карихито из Сан-Фанциско: на семью того, кто убьет Трухильо, обрушится такой страшный фуку́, по сравнению с которым злой рок Адмирала покажется сущей фигней.
Хотите знать окончательный и исчерпывающий ответ на вопрос комиссии Уоррена «Кто убил Джона Кеннеди?» Тогда позвольте мне, вашему смиренному хранителю, поведать чистейшую божескую правду: это была не мафия, и не Линдон Бэйнс Джонсон, и не Мэрилин охренительная Монро. Не пришельцы, не КГБ и не одинокий стрелок. Не «Охотничье братство Техаса», не Ли Харви Освальд и не Трехсторонняя комиссия. Его убил Трухильо; его убил фуку́. Пресловутое проклятье семьи Кеннеди – откуда еще оно могло взяться, на фиг? А как насчет Вьетнама? Почему, по-вашему, величайшая мировая держава вдруг проиграла войну стране третьего мира? Какому-то занюханному, уж простите, Вьетнаму. И возможно, вы сочтете любопытным такой вот факт: когда Штаты только разворачивались во Вьетнаме, 25 мая 1965 года президент Линдон Джонсон санкционировал незаконное вторжение в Доминиканскую Республику. (Санто-Доминго был Ираком, когда об Ираке еще и помину не было.) Американцы одержали блистательную победу, после чего многие войсковые подразделения и разведгруппы, участвовавшие в «демократизации» Санто-Доминго, сразу же перебросили во Вьетнам. И что, по-вашему, эти солдаты, техперсонал и шпики везли с собой в рюкзаках, чемоданах и нагрудных карманах? Что застряло в волосках их ноздрей, прилипло к подошвам ботинок? Всего лишь маленький подарочек от моего народа Америке, скромное вознаграждение за несправедливую войну. Точно, ребята. Фуку́.
Вот почему важно помнить: фуку́ не всегда разит со скоростью молнии. Иногда он запасается терпением, уничтожая несчастного поэтапно, как это случилось с Адмиралом или американцами на рисовых полях Вьетнама. Порой он действует медленно, порой быстро. Отчего его погибельный потенциал лишь крепчает – трудно предвидеть, когда он ударит, чтобы сосредоточиться в нужный момент. Впрочем, будьте уверены: подобно Дарксайду с его омега-лучами, подобно Морготу с его гнусными происками, сколько бы фуку́ ни вилял и ни юлил, эта мразь всегда – повторяю, всегда – возьмет свое.»