понедельник, 19 февраля 2024
Преисполнившись уважения к помазывающей на славу длани Букера, кого пошла я читать вслед за Мантел? Кто, трижды коронованный, смеялся над гримассой, оставленной на челе моем Маркесом? Для чего стоило претерпевать и доживать до дряхлых моих седин, искать и не находить раскупленный тираж, а после снисходить до грязно-серой пухлости корпусовского переиздания? И хватит ли обезьянничать стиль Салмана Рушди и сказать прямо: я прочитала "Детей полуночи", трижды награжденных Букером, и это была такая восхитительная магреалистичная трава, что остается лишь удивляться, почему из каждого утюга гремит "Сто лет одиночества", а не "Дети полуночи".
бонус
Салман Рушди (в переводе Анастасии Миролюбовой) "Дети полуночи":
«– Голубого, – изрек молодой священник совершенно серьезно. – Все доступные нам сведения, дочь моя, указывают на то, что Господь наш Иисус Христос был прекраснейшего, кристально чистого небесно-голубого оттенка.
Маленькая женщина за деревянной решеткой исповедальни на мгновение затихла. Напряженная тишина, скрывающая работу мысли. А потом: “Да как же так, отче? Люди не бывают голубыми. Нет голубых людей нигде во всем огромном мире!”
Изумление маленькой женщины, замешательство священника… потому что не так, вовсе не так она должна была реагировать. Епископ сказал: “С новообращенными бывают проблемы… когда они спрашивают насчет цвета, а они почти всегда это делают… важно навести мосты, сын мой. Помни, – так вещал епископ, – Бог есть любовь, а индуистский бог любви, Кришна, всегда изображается с синей кожей. Говори им, что Бог – голубой, так ты перекинешь мост между двумя верами; действуй осторожно, ненавязчиво, к тому же голубой цвет – нейтральный, так ты уйдешь от обычной проблемы цвета, от черного и белого. Да, в общем и целом я уверен, что следует избрать именно такое решение”. И епископы могут ошибаться, думает молодой священник, однако же сам он попал в переделку, потому что маленькая женщина явно входит в раж и принимается сурово отчитывать его из‐за деревянной решетки: “Голубой – да что это за ответ, отче, кто поверит в такое? Вам бы следовало написать Его Святейшеству Римскому Папе, уж он‐то наставил бы вас на путь истинный, но не нужно быть Римским Папой, чтобы знать: голубых людей не бывает!" Молодой батюшка закрывает глаза, делает глубокий вдох, пытается защититься. "Люди красили кожу в голубой цвет, - запинаясь бормочет он. - Пикты, кочевники арабы; будь ты более образована, дочь моя, ты бы знала..." Но за решеткой раздается громкое фырканье: "Что такое, отче? Вы сравниваете Господа нашего с дикарями из джунглей? О Боже, стыдно слушать такое!" ...И она говорит и говорит, говорит еще и не такое, а молодой батюшка, у которого внутри все переворачивается, вдруг по внезапному наитию понимает,: что-то очень важное кроется под этой голубизной, и задает один-единственный вопрос, и гневная тирада прерывается слезами, а молодой священник лепечет, охваченный паникой: "Ну же, не жу, ведь Божественный свет Господа нашего никак не связан с каким-то кожным пигментом?"»